Бойца мотострелкового батальона Юрия дома ждут мать, жена и двое сыновей – четырехлетний Саша и семилетний Егор. Три года назад ушел из жизни отец, но югорчанин вспоминает его практически ежедневно. Почему отцовские уроки самые важные, Юрий рассказал руководителю спецпроектов Гуманитарного добровольческого корпуса Эдуарду Басурину в очередном выпуске «Разговора на передовой».
Мотострелковый батальон, в котором проходит службу доброволец, на отличном счету у руководства. Командир, которого многие бойцы называют «Отец», как сейчас любят говорить, «умеет и в дисциплину, и в отношение к солдатам».
Быт налажен, отмечает Эдуард Басурин, обалденно. Каждый праздник бойцы справляют по-домашнему: закупают продукты в магазине и своими руками готовят вкусные блюда – и горячее, и салаты. Ну, а дисциплина – это то, что помогает вернуться домой и спасти жизнь себе и друзьям даже в самой тяжелой боевой ситуации.
– В батальоне много югорчан и вообще сибиряков. Может, в этом сила подразделения?
– Конечно. Мы ведь родились и выросли там, где очень суровый климат, поэтому закалены и умеем бороться с трудностями с детства. Мы сильны и характером, и делом, поэтому идем до конца, – рассуждает Юрий.
По словам бойца, боевая обстановка и солдатский быт с самого начала не вызывали у него никаких трудностей. И это притом, что Юрий не проходил срочную службу, хотя в 18 лет хотел отслужить и пойти на контракт. Три года пытался, не пустили: по закону нельзя, так как отец был инвалидом, а Юрий у матери – единственный сын.
– Откуда в тебе это бесстрашие и готовность выполнять задачи в любых обстоятельствах?
– Одно слово – ВДВ. Отец у меня служил в десанте и меня воспитывал с самого детства готовым к любым трудностям, – рассказывает Юрий.
С началом спецоперации югорчанин, не раздумывая, решил уйти добровольцем. То юношеское желание служить Родине никуда не делось. Пришел – и ни разу не пожалел. Парни в подразделении сегодня для него как братья.
– Как кровные братья, – поправляет сам себя Юрий. – У каждого внутренний стержень. Нас тяжело сломать.
Казалось бы, кровные – значит, родственники… Но боец явно хотел сказать что-то другое. И чуть позже стало понятно, что он имел в виду. Кровные – значит, крещенные кровью: на передовой мало кто не получил ранений, но главное правило подразделения – вытащить каждого, кто не может выйти сам, несмотря на опасность, которая в сантиметрах, в миллиметрах от тебя, несмотря на прилеты беззвучных «полек», несмотря на всевидящие вражеские дроны. Ранен, не ранен – тащи. Это брат твой, который завтра обязательно вытащит и тебя. Потому и кровные, что в госпитале уже непонятно, чей кровью залита нога, перетянутая турникетом, – твоей или друга, который с осколочным ранением тащил тебя на себе сотни метров. И каждый метр как бесконечность.
«Хоббит» считает, что боевая работа – это просто работа, даже если многие называют ее подвигом. Что такое подвиг – он даже и объяснить не смог.
– Я был ранен, но не вышел из боя, продолжал передавать разведданные, не сделав себе даже обезболивающего, терпел и работал – но это разве подвиг? Так многие делают, это работа наша. И раненых с передовой вытаскиваем – это тоже работа, это естественно. Какой же это подвиг? – совершенно искренне рассуждает Юрий.
Зато он абсолютно точно знает, что такое подлость и предательство. Это бросить брата на поле боя, сбежать, струсить. Этого никто и никогда не простит.
– Почему решил уйти на спецоперацию? Не хочу, чтобы все это пришло в Россию. Не хочу, чтобы жена и сыновья пережили все то, что пережил народ Донбасса, – говорит Юрий.
А еще он точно знает, чему он будет учить своих детей, когда война закончится, и он вернется домой:
– Мужеству и честности, чтобы добрыми были, уважению к старшим, любви и уважению к Родине.
Он, конечно, очень скучает по дому. Говорит, что любые весточки поднимают настроение и моральный дух.
«Хоббит» точно знает одно: отец бы одобрил его выбор уйти добровольцем в зону специальной военной операции. Да и мама, хотя и пыталась отговорить, понимала: если сын сказал, то всё – решение окончательное.
Юрий считает себя русским, он и по паспорту русский, хотя дед по отцу – с Украины, а дед по матери – чуваш. Но ощущение принадлежности к великому народу сегодня русскими делает всех, кто сражается на передовой и с украинским неонацизмом, и с коллективным Западом.
Это как в фильме «28 панфиловцев», помните?
– Покажем им, кто такие русские, и какое у нас слабое место. Точно?
– Покажем. Вообще-то, я казах.
– А казах что, не русский? Что ты мне голову морочишь? Мы же сейчас за Россию деремся или за что?
За Россию – это главное.
Виктория ШКЛЯР,
ugra-news.ru